Таргетная терапия меланомы. Часть 3.
А вот цифры, которые говорят об общей выживаемости. Здесь эффективность меньшая, потому что здесь мы говорим о том, что на фоне лечения мы имеем снижение относительного риска на 0,3, то есть на 30% грубо. Но, тем не менее, мы видим, что реально по месяцам это разница в четыре месяца.
Статистика такова, что мы можем здесь рассказать, как здорово работает препарат, при желании мы можем сказать, что ничего серьезного мы не видим, потому что разница в четыре месяца. Но понимаете, в чем дело? Это — прогресс, прогресс в любом случае есть. Прогресс не революционный, а эволюционный. Хотя здесь со мной могут поспорить и сказать: «Нет, все-таки это революционный прогресс». Оставим это, скажем так, для высоконаучного спора.
Побочные эффекты у этих лекарств есть. Один из самых побочных эффектов — это то, что у пациентов появляется сыпь как проявление кожной токсичности, и считается, что появление сыпи (на всех киназных ингибиторах она есть и на этом тоже) отчасти считают успехом, даже предположительным успехом лечения. У 12% пациентов возникает плоскоклеточный рак на фоне кератоакантом. Конечно, неприятное побочное действие, хотя его легко убрать.
То есть, у этого человека кожные покровы наблюдаются и по мере того, как появляется новая кератоакантома, которая имеет тенденцию к росту, ее нужно просто аккуратненько убрать и проблем в общем-то по большому счету нет.
В общем можно сказать, что общая выживаемость улучшается, выживаемость без прогрессирования. Здесь особенно видно, как неплохо работает это лекарство. Частота объективного ответа: лекарство против химиопрепарата, и в целом пациенты, конечно же, стремятся получить это лекарство, но оно будет зарегистрировано в Российской Федерации, по-моему, в конце 2013 года. А вот что дальше будет? Его еще нужно будет еще провести в список жизненно необходимых препаратов, потому что иначе его должны покупать самостоятельно пациенты. Стоимость лечения высока.
Второй аналог этого же препарата — дабрафиниб. Тоже мы работали с этим препаратом. Здесь пациенты получали то же самое: либо дакарбазин, либо испытываемый препарат. Те, которые получали дакарбазин, и те, которые прогрессировали, а таких, естественно, на дакарбазине большинство, им тоже давалась возможность получать этот препарат, то есть проводился так называемый кроссовер.
Я должен сказать, что в принципе аналогичный результат здесь можно видеть. Но там была разница по дакарбазину 1,5 месяца, здесь — 2,5 месяца, а вот вемурафиниб с дабрафенибом одинаково – 5-6 месяцев. И можно сказать, что здесь вот также можно вычислить эти относительные риски, они также существенно снижены.
И наконец, третий препарат, который блокирует не браф-точку передачи сигнала, а этажом ниже, которая называется мег-точкой. Схема лечения тоже достаточно простая. Химиотерапия здесь могла быть любой на усмотрение исследователя. Чаще всего это был дакарбазин. И, в общем-то, опять оценка без рецидивной выживаемости по ее медиане немножко более скромна при траметинибе — около пяти месяцев, а при химиотерапии 1,5-2 месяца.
Что интересно? А вот кстати есть аналогичный слайд, который характеризует мег-ингибитор. Здесь добавлены еще и цвета. Можно видеть, что голубой цвет означает частичный ответ, розовый цвет означает стабилизацию, зеленый или серо-зеленый – прогрессирование. А вот настоящий зеленый – это полные ответы, вы видите их совсем немного в массе высоко эффективных результатов, но который мы называем как частичный ответ на лечение, в то время, как при химиотерапии абсолютно та же ситуация, которую мы наблюдали, когда я показывал в самом начале первые картинки.
Теперь выводы. Про тирозинкиназные ингибиторы, конечно, нужно сказать, что это препараты очень интересные, у них, безусловно, будет неплохое будущее, и возможно, мы сейчас ожидаем появления дополнительных лекарств этого класса. И что интересно, что я об этом не говорил, потому что мы не работали, это комбинация этих препаратов: браф-ингибитора и мег-ингибитора.
И комбинация эффективней в отдельности взятых для сравнения препаратов примерно процентов на десять — это раз. А самое интересное, что комбинация не дает тех побочных явления, которые наблюдаются при браф-ингибиторах, то есть это — возникновение плоскоклеточного рака. Это очень интересно, но как вы понимаете, комбинация — это более дорогое удовольствие.
И, тем не менее, я думаю, что мы еще мало знаем, как правильно комбинировать эти лекарства, с чем, с химиопрепаратами или же с ипилимумабом. Но вот в ближайший год-полтора-два появится такая уже сложившаяся картина, которая нам позволит лучше представлять (кстати, в это время препараты будут зарегистрированы), как ими правильно пользоваться. Потому что для нас очень важно адаптировать препарат к условиям той медицины, которую мы имеем.
Мы ведь не можем даже и мечтать о том, что мы эти препараты можем иметь в избытке. Обычно мы их имеем в минимальных количествах, а страждущих пациентов гораздо больше. Поэтому нам нужно очень четко и уверенно понимать, как работать с этими новыми препаратами.
