Терапия и профилактика онкологических заболеваний. Часть 2.
Остальные части видео:
Сложней, конечно, обстоят дела с редкими заболеваниями. Это — те самые фармтехнологии, о которых говорит Павел Андреевич. И редчайший пример это, конечно же, хронический миелолейкоз, в отношении которого действительно осуществил популяционный прорыв. Вот мы видим на примере Франции, что за десять лет пятилетняя выживаемость у пациентов из группы высокого риска выросла в более, чем в два раза и превысила 80%.
Однако у части пациентов эффект эвотиниба теряется, и поэтому на сегодняшний день зарегистрированные показания для использования в качестве терапии первого времени имеют дазатиниб и иматиниб, которые характеризуются значительно меньшим риском прогрессирования.
Что же показывает нам фармакоэкономический анализ? Совершенно очевидно, что мы на сегодняшний день не можем использовать в качестве терапии первой линии ингибиторы тирозинкиназы второго поколения у всех пациентов с хроническим миелоидным лейкозом. Мы с вами видим, что коэффициент затрат на эффективность превышает 4 млн. рублей на один дополнительный год жизни.
Но если мы возьмем пациента с высоким риском прогрессирования, то у них коэффициент затрат на эффективность снижается более, чем в два раза, и это увеличение эффективности затрат становится уже сопоставимым с теми подобными величинами, о которых мы говорили. И, безусловно, приемлимыми для здравоохранения, с учетом очень небольшого количества пациентов, которые нуждаются в этой терапии.
И еще один пример, это гефитиниб. Тоже уже говорила Роза Измаиловна, неоперабельного немелкоклеточного рака легкого. И проведенный анализ показал, что если мы будем осуществлять скрининг на наличие соответствующей мутации и лечить гефитинибом именно этих пациентов (по таблице у нас около 10%), то вот такой подход к ведению пациентов будет характеризоваться абсолютно приемлемым коэффициентом эффективности затрат, не превышающий 1 млн. рублей на дополнительный год жизни.
Мы уже говорили о том, что в области профилактики, конечно, все обстоит значительно сложнее, потому что профилактика затрагивает очень широкие слои населения. И в этом случае, конечно, мы должны гораздо жестче подходить к фармакоэкономическим показателям.
Но, тем не менее, если мы посмотрим пример терапии негативной независимости, то анализ показывает, что использование является высоко экономически эффективным вмешательством. Коэффициент затрат на эффективность не превышает 150 тыс. рублей на один дополнительный год жизни у пациентов любого возраста, и это только медицинские работы без учета непрямых затрат.
Сложнее обстоят дела с раком шейки матки, который на сегодняшний день является четвертым по случаям онкологической нозологии у женщин. У нас с Вами на сегодняшний день есть четко доказанная взаимосвязь между заболеваемостью раком шейки матки и инфицируемостью вирусом папилломы человека.
И в нашем распоряжении есть две вакцины: двухвалентная и четырехвалентная. Во многих развитых странах и странах с развивающейся экономикой были проведены соответствующие моделирующие исследования, которые показали, что вакцинация позволит снизить заболеваемость раком шейки матки и смертность от рака шейки матки на 80%.
Но при этом вакцинирование 12-13-летних девочек, а иглоукалывание приходится на период 45-50 лет. То есть мы понимаем, что деньги на систему здравоохранения будут возвращаться в течение очень длительного времени.
Еще одна сложность, связанная с вакцинацией это то, что на сегодняшний день мы не можем абсолютно однозначно говорить о длительности действия вакцины, потому что пока реальный период наблюдения за вакцинируемыми пациентками составляет от 7-9 лет. Но исследования, проведенные в Великобритании показали, что даже если вакцина действует только десять лет, то все равно коэффициент эффективности затрат находится в приемлемых для британского здравоохранения пределах.
И еще один момент, на который хотелось бы обратить внимание. Когда мы говорили о том, нужно ли переносить результаты онко-экономических исследований из одной страны в другую. На самом деле, все еще зависит от того, насколько интенсивно проводится скрининг на рак шейки матки. И вот мы видим два примера Восточной Европы, например, в Словении 70% случаев рака шейки матки — это первая стадия, еще 10% — это вторая стадия.
В Российской Федерации, к сожалению, скрининг не осуществляется. И мы с Вами видим, что более 50% пациентов с раком шейки матки — это пациентки с третьей-четвертой стадией, когда оказать позитивное влияние на прогноз уже гораздо сложнее. И так или иначе исследования, проведенные за рубежом, показали, что и в странах Латинской Америки, и в Западной Европе, и в Восточной Европе, и в Северной Америке коэффициенты затрат эффективности на вакцинацию абсолютно приемлемы.
Исследования показали, что действительно, коэффициент затрат на вакцинацию существенно ниже величины валового внутреннего продукта на душу населения в нашей стране. Поэтому нужно говорить о том, что с экономической точки зрения эта вакцинация является избавлением от рака.
Ну и в заключение мне хотелось бы еще сказать, что проведение фармакоэкономических исследований абсолютно необходимо в нашей стране хотя бы для того, чтобы обоснование необходимости увеличения бюджетных затрат на лекарственные препараты, на вакцины, мы с Вами видели, что сегодня этого финансирования явно не достаточно.
Ну, а в тех случаях, когда мы видим высокий коэффициент затрат эффективности, конечно, это очень хорошая платформа для того, чтобы использовать или разделение риска, или договариваются о ценах с производителями, либо выявлять тех пациентов, которые получат от этого вмешательства максимальную пользу.
Остальные части видео:
И конечно, самое главное, на чем мне хотелось бы заострить ваше внимание, — это то, что при профилактических вмешательствах, безусловно, нельзя недооценивать фармакоэкономическую составляющую оценки. В данном случае она принципиально важна, потому что профилактические вмешательства как раз оказывают огромное влияние на бюджет.
Большое Вам спасибо!
